© Елена НИКИТИНА

СЛАДКИЙ ДОМ С ПРИВИДЕНИЯМИ

Опубликовано в журнале "Ночной портье"
В этот день, 21 сентября 1821 года, с князем Петром Вяземским, блестящим поэтом и мемуаристом, лучшим другом Пушкина, произошло удивительное событие. В три часа пополудни, после бессонной ночи, омраченной шампанским и мозельвейном, он зашел в кондитерскую Вольфа и Беранже. Облюбовал столик у окна, на котором, как по заказу, красовалась дюжина его любимых птифуров. Петр Андреевич был настолько тронут заботой о собственной персоне, что с жадностью накинулся на угощение. Лакомился, правда, недолго. Пережевывая четвертое или пятое пирожное, он так поперхнулся, что чуть было не отдал богу душу. Красный как рак, с порывистым свистом он заглатывал воздух мелкими порциями, пытаясь прийти в себя, и судорожно колотил кулаком себя по спине. Глаза его молили о помощи.
Пособить едоку вызвался приказчик. С брезгливым выражением он монотонно стукал Вяземского по спине, приговаривая: "Поделом вам. Птифуры не можно брать было. То трапеза мертвого мессира Корнелиуса Крюйса. Наш ему подарок".
Очухавшись, князь Петр поинтересовался у полового, что это за странная история с мессиром. Парень позеленел от страха, выпучил глаза, и еле слышно прошептал. Повадился, де, сюда призрак адмирала Корнелиуса Крюйса - того самого, что с Петром великим был дружен. Дом его на этом месте стоял, вот он и является проведать свое жилище. Лакомств требует, ему подают. А если не подадут, так он посетителей до смерти напугает - то воем завоет, то тарелки опрокидывать начнет. Вот сейчас, перекрестился половой, вы на его трапезу покусились, он вот-вот появится. Вяземский, услышав это, расхохотался. Но когда в кондитерской зале раздался душераздирающий вой, он поспешил покинуть заведение - от греха подальше. Откуда раздавался звук он так и не понял, "будто вой этот в воздухе висел".
Неизвестно, до конца ли поверил Вяземский в жуткую историю о Корнелиусе Крюйсе, однако, будучи великим сплетником, разнес ее по своим знакомым. И очень скоро кондитерская Вольфа и Беранже стала самым популярным местом встреч и посиделок среди петербургских эстетов. Здешними завсегдатаями были Жуковский и Пушкин, которые частенько заключали пари: явится, наконец, призрак адмирала или нет. Жуковский настаивал, что явится, и каждый раз проигрывал.

Шутки - шутками, а место, где швейцарские кондитеры, господа Вольф и Беранже, открыли свой сладкий бизнес, и впрямь было легендарным.
После смерти пресловутого Крюйса, дом его купил немец Октавиус Герцен, который открыл здесь одну из первых в Петербурге рюмочных. После его смерти водочное дело перешло к соотечественнику Герцена по фамилии Альбрехт. При новом владельце банальный трактир дополнился модной заморской новинкой - выставкой восковых персон. Именно благодаря восковым фигурам всевозможных королей и принцев, сработанных топорно и весьма устрашающе, трактир Альбрехта прозвали домом с привидениями. Суеверные петербуржцы старались обходить этот трактир стороной, благодаря чему предприниматель полностью прогорел.
Новый владелец, опять-таки, немец, по фамилии Хаусман, превратил нерентабельный восковой дом в... устричную. Вдобавок к морским тварям предлагалось отведать рейнского вина. Удовольствие это, по меркам середины XVIII века стоило недорого - пятак. Однако, русский люд, приученный к водке, обходил Хаусманново заведение стороной. Вконец разоренный делец был вынужден продать свое дело за "смешную" сумму - 157 рублей. Человеком, купившим дом с трактиром, был русский купец Конон Котомин, в прошлом - крепостной князя Куракина.

Первым делом Котомин сравнял с землей уже изрядно обветшавшее трактирное строение и нанял Стасова для постройки нового дома. Строительство было закончено к 1815 году. Между прочим, Стасову за проект было заплачено 350 рублей ассигнациями - вдвое дороже той цены, в которую обошелся Котомину этот престижнейший участок в самом центре Северной столицы. Дом Котомина стал одним из первых в Петербурге доходных домов. Здесь снимали квартиры такие известные личности, как Грибоедов, князь Одоевский, будущий декабрист Бестужев, первый денди Петербурга граф Завадовский. О том, сколь дорого брал Котомин со своих жильцов, говорит сумма его годового дохода, составлявшая 60 тысяч. Для сравнения - цена приличного имения, с пашнями, лугами, лесами и усадьбой составляла в те времена около 50 тысяч рублей. Но подлинную славу дому Котомина принесли не меблированные апартаменты, а заведения, разместившиеся в крыльях здания.
В левом крыле, на углу с Большой Морской открыл гастрономическую лавку московский купец Петр Елисеевич Елисеев, основатель знаменитой династической фирмы. (Первый Елисеевский гастроном просуществовал здесь без малого сто лет, до 1904 года.)
Правое крыло было превращено в знаменитую кондитерскую Вольфа и Беранже. Кондитерская была оформлена в китайском стиле, стены покрывал зеленоватый шелк, создавая атмосферу уюта и спокойствия. Возможно, именно экзотика интерьера, вкупе с воспоминаниями о том, что на этом месте когда-то стоял "дом с привидениями", и породила легенду о призраке Корнелиуса Крюйса. А может, то был просто ловкий рекламный трюк швейцарских кондитеров: ведь в петербургском обществе того времени наблюдалась невероятная любовь к историям о призраках - вспомнить, хотя бы пушкинскую "Пиковую даму" или "Светлану" Жуковского.

Впрочем, и без подобных ухищрений кондитерская Вольфа и Беранже была обречена на популярность. Дело в том, что Вольф и Беранже предлагали своим посетителям не просто сладости, а настоящие произведения кондитерского искусства. Тут и экзотические фрукты в сахаре, ромовые и ликерные конфеты, и вишни в арманьяке, и египетские пирамиды из марципана. Греческие и византийские храмы, отлитые из шоколада, музыкальные инструменты, изваянные из безе, статуи купидонов, римских цезарей и средневековых рыцарей из бисквитного теста, портреты знаменитых людей, созданные из разноцветных кремов и варений, сахара и шоколада - таковы лакомства для... взрослых. Для детей - удивительная кулинарная азбука, сотворенная из всевозможных сластей. Цены у Вольфа и Беранже были подстать уникальности продукции - дюжина фирменных пирожных, в зависимости от ингредиентов, стоила здесь от трех до пяти рублей. И это притом, что самые дорогие обеды в петербургских ресторанах того времени стоили не дороже двух рублей, а за гривенник можно было приобрести 5,5 литров водки.

По странной иронии судьбы, история с призраком Крюйса оказалась вплетена в трагическую историю дуэли Пушкина. 27 января, в 4 часа пополудни поэт пришел в кондитерскую Вольфа и Беранже на встречу со своим секундантом Данзасом. Ожидая последнего, Пушкин уселся за столик, прозванный столом призрака, и выпил стоявший на нем стакан лимонада. Позже, уже смертельно раненный, Пушкин сказал Жуковскому, что этот лимонад был причащением к водам Стикса. Возможно, он вспомнил в тот момент о призраке Крюйса?
Между тем, после смерти Пушкина, кондитерская Вольфа стала своеобразным клубом памяти поэта. Неделю спустя здесь же еще никому неизвестный Михаил Лермонтов впервые прочел оду "На смерть поэта".

Во второй половине XIX века в Котомином доме - №18 по Невскому проспекту перебывало множество мелких лавочек и мастерских. Заведения и хозяева сменяли друг друга с интервалом в 6-8 месяцев. Ныне здесь размещается букинистический магазин (в левом крыле) и "Литературное кафе" - на месте знаменитой кондитерской. Кафе стилизованно под начало XIX века.
_____________________________
© Елена НИКИТИНА
Опубликовано в журнале "Ночной портье"