В Париже бунт. Бастилия взята. Предместья торжествуют. На пиках головы Бертье и Делоне. Людовик XVI охотится в лесах Марли, за пулей пулю всаживая в голову оленя. Его отвлекеают от свежевания оленьей туши. С досады пишет он в дневнике: "Сегодня - НИ-ЧЕ-ГО!"
       У стен Тюильри ревмя ревет Мирабо, якобинцы дают клятву в зале для игры в мяч, а Руже де Лилль, мучаясь бессонницей, бессмертит свое имя сочинением гимна для всех революций: Алон занфан де ля патри! Оз арм э сетера - распевает Гейнсбарр. 
 
Заколот Марат, обезглавлен Дантон, потешно шамкает простреленным ртом везомый на гильотину Робеспьер. Наполеон уже готов взойти на Аркольский мост. В еще не оккупированном им Мадриде Франсиско Гойя, постепенно сходя с ума, гравирует "Капричос". 
       В Веймаре Гете,  расставшись с нежно возлюбленной Лоттой, приставляет к груди дуло пистолета. Забыв, правда, вставить пулю...
       В Вене Сальери подсыпает яд в бокал Моцарта. Бетховен вымарывает с титульной страницы Третьей симфонии имя Бонапарта. В Риме, на крыше замка Сант-Анджело, расстреливают Каварадосси, а верная Тоска бросается в Тибр. 
В Лондоне Байрон соблазняет сестру свою Августу, за что изгоняется из страны. Ему еще предстоит оплакать Шелли, переплыть Дарданеллы и жалко умереть от загадочной лихорадки... 
В Москве рождается Пушкин, в Петербурге граф Платон Зубов добивает ударом в висок полуживого императора Павла.  

Страсти кипят, история безумствует, люди бесятся. 
А в тихом прусском городке Кенигсберге беспокойный старикашка Иммануил с донельзя неприличной фамилией талдычет,  что мира нет, что все - лишь игра воображения - чья ткань, зыбкая и прозрачная, возникает из небытия и уходит в ничто, "платя мзду за причиненные бесчинства". Долг и мзда отливаются в буквы и слова, коих на данном сайте великое множество.