© Елена НИКИТИНА

Опубликовано в журнале "Ночной портье"

Новый год. "Запах водки, хвои и трески, мандаринов, корицы и яблок", росчерки серпантина, наплыв чувств и воспоминаний. Праздник глубоко индивидуальный, интимный. Может поэтому высказывания о нем ограничиваются скупыми фразами, главное всегда остается "за кадром". 
Охотнее всего открывают свои души те, для кого Новый год - не отдых, а труд. Чья "вечерняя вахта" 31 декабря, сменяется - утренней, 1 января. Для кого праздник выливается если не в драму, то в невероятный фарс. 

*** 
...Стоит речи зайти о праздновании Нового года, как лицо Александра Ширвиндта заметно искажается. "Уж я так этими праздниками пресытился, - вздыхает он, - что до сих пор к послевкусию не могу привыкнуть". 
- Неужто вам и вспомнить нечего? 
- Нет, воспоминаний-то много, но все они одинаковые. Я уже четверть века работаю "штатным поздравителем". Ангажируют меня ежегодно. Но все эти праздники до безобразия похожи друг на друга. Особенно, в последнее время. Если раньше приглашали выступить перед тружениками какого-то завода, и они относились к тебе уважительно - как к артисту, то теперь все эти мероприятия проводятся в ресторанах или казино. Все сидят, жуют и, кажется, никому нет дела до того, что ты там выкаблучиваешься на сцене. Так что, работать приходится "фоном". Не очень-то приятно. 
- Но вы же не отказываетесь. 
- Ага, откажись тут - попробуй! Возьмем встречу 1999. Все почему-то решили, что будут встречать последний год тысячелетия, и предложения посыпались как из лохани. 30 числа в гримерку приходят двое: "Зрась-те! Мы из Думы. Поздравьте нашу фракцию". Я пожимаю плечами: "Ладно, поздравлю". 
Через полчаса - еще двое. "Мы из фирмы такой-то. Новый развлекательный центр открываем. Подарок людям делаем. Без вас не обойтись!" 
Час спустя - еще одна парочка. "У нас - новогодняя сходка. Только откажитесь поздравить нашего шефа!" 
Причем, что первые, что вторые, что третьи - все бритоголовые, в спортивных костюмах, с пудовыми цепями на шеях. Делать нечего - принимаю все предложения (если их можно так назвать). Утверждаюсь в мысли, что и этот Новый год будет окончательно испорчен. 
Новогодняя ночь. Всех поздравляю. Ношусь с одной пирушки на другую. Мечусь со скоростью пули. Весь в мыле. Наконец, последнее поздравление, и я, приободрившись, направляюсь к машине - скорее бы домой! Да не тут-то было - мотор глохнет. А на улице мороз, ни одной тверезой души! Скверно ругаюсь и лезу в бензобак. Ба, да там все склеилось! Наверно какие-то сумасшедшие, не успевшие меня абонировать на свой междусобойчик, высыпали в мой бензобак килограмм сахара. Ну какой тут праздник - домой насилу добрался! 
...А ведь как хотелось усесться в кресло-качалку, закутаться в плед, полакомиться вареным луком!.. 
Последние слова Александр Анатольевич произносит с огромным сожалением. 

*** 
"Самый ужасный Новый год я встретил, когда служил в армии, - вспоминает Леонид Агутин, - на российско-турецкой границе. (Это было еще в СССР). Как-то под Новый год вызывает меня начальник заставы и говорит: 
- Рядовой Агутин, в художественной самодеятельности участвовали? 
- Так точно! Участвовал! 
- Тогда назначаю вас Дедом Морозом. Приказываю подготовить сценарий елки и костюм Деда Мороза, а валенки покрась белой краской, мол, ты из лесу только что. Понятно? Если все пройдет хорошо, отпущу в отпуск. Действуйте! 
- Есть! - Я строевым шагом вышел из кабинета. 
Готовиться мне пришлось, стоя на боевом посту. Пост высоко в горах, снег валит, ветер дует - холодно, а завтра уже утренник. Нашел я какую-то елку, поводил вокруг нее хоровод. Вернулся со службы, а ребята: "Лень, хлебни спиртику - согреешься!". Тяпнул я кружечку, потом вторую, третью... Вот горло и обжег. Хожу - хриплю, но лечиться уже некогда. 
Нарядился в положенный срок Дедом Морозом, валенки покрасил - все как полагается. Выхожу к детям, они радуются возле меня в кружок выстраиваются. Я сажусь под елку, растягиваю баян, открываю рот... и издаю та-а-кой хрип!!! Тут дети не на шутку развеселились. "А давайте-ка поможем дедушке!" - Командует какой-то мальчишка. И сорванцы всей гурьбой наваливаются на меня, и- давай мне горло массировать. Протестовать я не могу - голос совсем пропал. Сопротивляться - тоже. Сижу - терплю. Вдруг детишки расступаются, ко мне начальник заставы несется: "Что ж ты не поешь, артист хренов?" Я вытягиваюсь по стойке "смирно", пытаюсь что-то объяснить, но ничего не получается. 
Собственно, этой клоунадой праздник и закончился... Дети от меня шарахнулись - разбежались, по углам забились, даже от подарков отказались. 
А я вместо отпуска на "губу" отправился..." 

*** 
...Собственно, нежелание нести трудовую вахту под бой Курантов, заставляет иных артистов пускаться во все тяжкие. 
"Год назад в самом конце декабря я простудилась, - сознается Ирина Апексимова, - но, по своему обыкновению, решила не обращать на это внимание. Тем более, что и 31 и 1 я должна была играть. Хотя, честно скажу, работать в те дни мне до ужаса не хотелось и я даже думала прикинуться больной. Ну и прикинулась! 31 числа у меня температура 40. Приехала в театр, а очухалась в реанимации, под капельницами, с дикой головной болью. Оказывается, все новогодние праздники пролежала без сознания. А потом мне сказали, что врачи вообще за мою жизнь опасались". 

История, рассказанная Олегом Павловичем Табаковым, хоть и разнится с предыдущей, является вариацией на ту же тему. 
"Самый памятный Новый год в моей жизни я встретил, когда мне было 20 с хвостиком, когда в середине декабря я подхватил ларингит, который, совсем незаметно перерос в трахеобронхит. Трахеобронхит - в астму. Астма осложнилась воспалением легких с мокрым плевритом. Естественно, что вся эта инфекционно-аллергическая чехарда особенно разгулялась под декорации новогодних праздников, под аккомпанемент хлопушек и шампанских пробок. Но это - еще полбеды. Главное огорчение состояло в том, что на Новый год театр "Современник", где я тогда работал, уезжал на гастроли в Донецк. И вот когда я, превозмогая немочь, вознесся духом до горних вершин и 31 декабря отважился позвонить директору - сообщить, что на гастроли, несмотря ни на что, поеду, услышал страшные слова. "Ты болей-болей, мы уже взяли человека на твою роль!" Этот "подарок" я принял так близко к сердцу, что провалялся в постели еще полгода. 

© Елена НИКИТИНА

Опубликовано в журнале "Ночной портье"