© Елена НИКИТИНА

Опубликовано в журнале "Ночной портье"

Место, где с 1811 по 1825 год располагался самый фешенебельный ресторан Петербурга - знаменитый Talon - со дня основания города было окутано кромешным романтическим ореолом.


Невский проспект, дом 15. С 1705 по 1716 годы здесь ютились водочные погреба и распивочные, принадлежавшие самому Александру Даниловичу Меншикову. С 1716 по 1739 место это занимал печально известный Мытный двор, включавший в себя, помимо трактиров и бань, первый в Петербурге публичный дом. 
Собственно, гастрономическая история этого места начинается в 1755 году, когда Франческо Бартоломео Растрелли строит здесь "трапезный дворец" для императрицы Елизаветы Петровны, главной достопримечательностью которого является кухня с тридцатью очагами. Императрица наслаждается рябчиками и стерлядью, попутно надзирая отсюда за строительством Зимнего дворца. 

Преемница Елизаветы на престоле, Екатерина II, приказывает разобрать дворец на дрова. Чудо-кухню, однако, велит не трогать - как память о чревоугодии своей предшественницы. 
В 1776-м вокруг этой кухни вырастает огромный дом в четыре этажа, занимающий целый квартал. Сама же кухня превращается в ресторацию. Вначале она так и называется - Елисаветинский трактир.
Заведение это быстро приобретает популярность среди литераторов. Здесь столуются Александр Радищев, Денис Фонвизин, Гаврила Державин...
В 1801 году этот трактир превращается штаб-квартиру заговорщиков, замышляющих покушение на Павла I - собрания, на которых присутствуют братья Зубовы, генерал Бенингсен, графиня Жеребцова и другие, возглавляет всесильный арендатор этого дома - петербургский генерал-губернатор граф фон Пален.

Позже Александр I изгоняет прочь из Питера цареубийцу Палена и отдает весь дом на откуп купцу Косиковскому. Последний сдает опустевшее помещение елизаветинской кухни французскому кулинару мсье Талону, который и открывает здесь ресторан имени себя. 

Теперь обратимся к "Евгению Онегину".

...К Talon помчался: он уверен
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный, 
И трюфли, роскошь юных лет, 
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.


Любопытно, что практически все деликатесы, упоминаемые Пушкиным, впервые появились в России именно в ресторане Талона. 
Настоящей легендой среди тогдашних питерских гурманов были страсбургский пирог и лимбугский живой сыр. Первый - запеченный в духовке паштет из гусиной печени (причем, печень вырезалась из живого гуся!) - назван нетленным, поскольку привозился в Россию в специальных банках из оцинкованного железа и мог храниться до года! То были первые в истории консервы. Кстати, именно о них говорит Хлестаков у Гоголя, упоминая о супе, который привозят в кастрюльке прямо из Парижа. Что же касается сыра, то живым он назван благодаря наличию в нем плесени, то есть, живой культуры. Сыр, в отличие от паштета, ввозился в Россию в специальной керамической таре. 
Понятно, что все эти заморские яства стоили баснословно дорого. В частности, обед, описанный Александром Сергеевичем, стоил от 8 до 20 рублей, в зависимости от выбора вин. Например, также упомянутое вино кометы, то есть, шампанское урожая 1811 года, могло стоить до десяти рублей - сумма, которую мог отдать за шипучку только абсолютно безнадежный сноб (пол-литра водки стоили пятак), каковыми, впрочем, были и пушкинский приятель Петр Каверин, и сам Александр Сергеевич, да и "любезный друг Онегин". Впрочем, чтоб наглядней представить порядок цен в тогдашней России, отметим, что медвежья шуба обошлась Пушкину в 300 рублей, а бобровая шапка - в 150, в ценах 1820 года. 

Примечательно, что вечер у Talon, куда спешит Онегин, вечер 5 ноября 1817 года, выбран не случайно. Каверин действительно ждал в ресторане друзей, только не Онегина, а Грибоедова с Завадовским. Последние в самом деле заказали меню, скрупулезно воспроизведенное Пушкиным. Вот только в ресторан они пришли не расслабляться, а оговаривать детали дуэли с графом Шереметевым и Якубовичем (будущим декабристом). Поводом для дуэли стало соблазнение Завадовским еще одной героини "Онегина" - балерины Авдотьи Истоминой, любовницы Шереметева. Кстати, акт соблазнения произошел прямо над рестораном, на третьем этаже дома Косиковского, где снимал квартиру Грибоедов. 

В 1825 году Талон отбыл на родину, а ресторан перешел в руки его соотечественника Фелье. Ресторан Фелье также пользовался огромной популярностью, в том числе, среди литераторов. Постоянными клиентами здесь были Вяземский, Гнедич, Катенин, Одоевский, Веневитинов, Греч, Кюхельбекер. Последние двое, кстати, снимали квартиры в том же доме. А в марте 1828 года в ресторане Фелье А.С. Грибоедов, из-за упомянутой дуэли отосланный из Петербурга устроил дружеский обед по случаю заключения им Туркманчайского мирного договора с Персией. На вечере, между прочим, присутствовал все тот же Каверин. А Пушкин - тот и вовсе заказывал здесь блюда на дом. И не признавал никакой другой кухни. Известно, что вечером накануне роковой дуэли хозяин ресторана получил от Пушкина заказ на доставку на дом паштета. Счет за него был уплачен опекой уже после гибели поэта.

Популярность "французской ресторации" среди продвинутой петербургской аристократии распространялась на весь огромный дом Косиковского. Поэтому его помещения постоянно занимали различные престижные клубы: Музыкальный клуб, членами которого были Виельгорский и Глинка, Бюргер-клуб, Танцевальное собрание, Благородный клуб (аналог французского Жокей-Клоба). 
Помимо общения, танцев и камерных концертов, публику привлекала в эти клубы картежная игра и возможность поужинать в узком кругу пищей от Талона или Фелье. Словом, то были прообразы элитных игорных домов, проще говоря, казино. 

В 1858 году французская жизнь популярного ресторана сошла на нет. Знаменитый дом, вместе со всеми ресторациями, перешел во владение не менее известных братьев Елисеевых. 
Под руководством С.П. Елисеева, внутреннее убранство дома было перестроено в стилистике Ренессанса и Людовика XVI. В этих помпезных помещениях открылись представительства банков, страховых компаний.
Правда, рестораны и игорные дома Елисевыми забыты не были. В помещении бывшего ресторана Талона открылся ресторан "Дарьял", ставший уже в годы советской власти любимым пристанищем литераторов - Михаила Зощенко, Ольги Форш, Николая Тихонова и других. А в 1902 году здесь открылся один из первых в Петербурге синематографических залов. В 1923 году в этом кинотеатре, называвшемся "Светлая лента", тапером работал студент консерватории Дмитрий Шостакович. С 1931 года кинотеатр называется "Баррикада".
_____________________________

© Елена НИКИТИНА
Опубликовано в журнале "Ночной портье"